На главную
Новости
Контактная информация
Профессиональная книга почтой
Анонс профессиональных мероприятий
Правление
Международное сотрудничество
Ссылки
Наши партнеры
Эстетическая медицина в России
Страничка профессионала
Члены ОСЭМ-юридические лица
Ринопластика и патомимия

Л. Павлюченко, доктор медицинских наук
И. Сомов, К. Щербаков
Москва, Россия

Четыре месяца тому назад я направил свою пациентку после успешной ринопластики к врачу дерматокосметологу по поводу сопутствующего заболевания – угревой сыпи, упорно не поддающейся лечению. Доктор Шугинина поставила диагноз: патомимия, угревая сыпь I–II степени, волосяной лишай. С помощью психотерапевта ей удалось улучшить течение заболевания. Казалось бы, все прекрасно, но… Уважаемый мною доктор сочла возможным изложить свои соображения (соавтор П. Шишкина) по этому наблюдению в журнале «Эстетическая медицина», 2006;5(2):267–269. Собственно эти соображения, оформленные в виде случая из практики, и побудили меня «взяться за перо» и изложить свое мнение – мнение оперировавшего хирурга.

Хотелось бы сразу ответить на два вопроса.

Вопрос первый: «Всегда ли симптомы аутоагрессии, в частности патомимию, следует рассматривать как противопоказание к пластической операции?»

Ответ: Да, существенные симптомы аутоагрессии следует всегда рассматривать как противопоказания к пластической операции. Аутоагрессивные пациенты должны лечиться у психотерапевта.

Вопрос второй: «Однако остается вопрос: как должен был действовать врач, чтобы, оказывая больному столь значимую для него помощь, не подвергать себя риску развития конфликтов со всеми вытекающими из этого последствиями?»

Ответ: Врач-хирург не должен подвергать себя риску развития конфликта и направлять пациента, страдающего аутоагрессией, к психотерапевту.

Почему я оперировал эту пациентку? Да потому, что не было у нее в отношении носа аутоагрессии, не было у нее неадекватности, как и прочих психических нарушений в течение всего периода наблюдения по поводу пластики носа. А было вот что.

Ринопластика и патомимия

Фото 1. Пациентка до операции

Пациентка 17 лет обратилась за помощью по поводу косметического дефекта носа, затрудненного носового дыхания. На прием пришла с мамой. Осмотр показал следующее (фото 1): кожа лица с единичными воспалительными элементами, что в 17 лет вряд ли редкость, линейный рубец в подбородочно-челюстной области, слабо пигментирован, нос с высокой, «горбатой» спинкой, опущенным «орлиным» кончиком, ассиметричен в области спинки и ноздрей, несколько длинный, широкий над кончиком, дыхание затруднено больше через левый носовой ход. Риноскопия: искривление перегородки носа. Данные компьютерной томографии подтвердили картину риноскопии. Пациентка и ее мама совершенно адекватно воспринимали косметический и функциональный дефекты носа. Пациентка имела четкие представления о желаемом носе: с хорошим дыханием, прямой спинкой, с некоторым укорочением, без провисания концевой части. Мое объяснение, что после операции может оставаться легкая асимметрия носа, ее устраивало. Компьютерное моделирование (выполнил хирург И.В. Сомов) как возможный прогностический результат вполне удовлетворило и пациентку, и маму (фото 2). После лабораторных исследований, не выявивших патологии, пациентка и мама подписали договор и согласие на операцию, в которых были информированы об объеме, возможных осложнениях, виде обезболивания и прочих предусмотренных моментах.

Ринопластика и патомимия

Фото 2. Компьютерное моделирование

Операция выполнялась под наркозом и состояла в септоринопластике: пластика перегородки, коррекция нижней раковины, спинки и концевой части носа (ассистент К.Г. Щербаков), антибиотикотерапия (цефазолин 1,0 – 2 раза в день) в течение 5 дней. Послеоперационный период протекал без осложнений. Пациентка пунктуально выполняла все врачебные назначения. Повязка и швы сняты на 8 день и уже через 2 недели был получен удовлетворительный результат (фото 3). Динамические наблюдения показали, что спустя 2 месяца результат улучшился (фото 4). К этому времени: дыхание нормализовалось (риноскопическая картина хорошо проходимых носовых ходов), внешне нос близок к компьютерной модели и к евроазиатскому идеалу красоты. Результат оценен объективно как хороший. Субъективно оценка и пациенткой, и ее мамой высокая.

Ринопластика и патомимия

Фото 3. Через 2 недели после операции

Следующий плановый осмотр пациентки был произведен через 6 месяцев (фото 5). Я обратил внимание на то, что угревая сыпь в области лба увеличилась, и рекомендовал обратиться к известному мне врачу-дерматокосметологу Е.А. Шугининой, которая поставила диагноз патомимия, угревая сыпь и волосяной лишай, с помощью психотерапевта добилась улучшения состояния кожных покровов пациентки (хорошо бы увидеть на фото результаты). Но патомимия всего лишь симптом психических нарушений или заболеваний, почему же пациентка не повреждала нос, вела себя достойно, адекватно в ситуациях, связанных с ринопластикой? Варианты ответов выбирайте сами: 1 – это не патомимия, 2 – это «кожная» патомимия, 3 – мы мало что знаем о патомимии, как, впрочем, и о дисморфофобии. С легкого пера авторов статьи пациентка страдает и дисморфофобией: «Учитывая, что в анамнезе нашей пациентки была ринопластика, выполненная с целью совершенствования внешнего облика, можно думать о наличии у больной дисморфофобии, что нередко сочетается с патомимией». Можно думать, а можно и не думать – не убедительно! Миллионы людей прибегают к ринопластике с целью совершенствования внешнего облика. Что же, все они страдают дисморфофобией? Кстати, пациентка стремилась не только к улучшению формы носа, но и к улучшению функции дыхания. Она получила это в результате операции и результатом операции удовлетворена, все это свидетельства в пользу отсутствия у пациентки дисморфофобии. Патомимия, дисморфофобия – психиатрические синдромы. Оперирую ли я психически нездоровых людей, при всем старании воздерживаться от таких операций? Думаю, что да. Почему? Сложность психики не только здорового, но и нездорового человека, несовершенство наших знаний, нелегитимность в России психиатрической экспертизы – все эти факты затрудняют отбор пациентов на пластическую операцию. Является ли это главной причиной конфликтов и хирургических рисков (или рисков для хирурга)? Думаю, нет. Психи – они тоже люди, только чуть другие, иногда хуже «здоровых», иногда лучше. Основные причины рисков для репутации хирурга лежат в сфере профессионального, в культуре межличностных отношений и всегда социально обусловлены. Именно поэтому универсальной страховки от рисков, во всяком случае в хирургии, очевидно, нет и не будет. Хочется думать, что дальнейшее наблюдение за пациенткой, которой всего 17 лет, не разочарует, и красивый нос даст ей возможность реализоваться без комплексов.

Ринопластика и патомимия

Фото 4. Через 2 месяца после операции

Выводы

1. Эстетический пластический хирург должен стремиться оперировать психически здоровых людей.

2. Легкие формы психического нездоровья (пограничные состояния, симптомы) при «оптимальной хирургии» не должны давать декомпенсации.

3. Тяжелые нарушения психики – компетенция не хирурга, а психиатра.

4. Психическая девиация пациентов – не главная причина рисков в эстетической пластической хирургии.

5. Перспектива снижения «хирургических» рисков лежит в повышении уровня профессионального мастерства и культуры межличностных отношений. Это простые и надежные условия, следовать которым необходимо «здесь и сейчас».

Ринопластика и патомимия

Фото 5. Через 6 месяцев после операции

02.08.2006

Версия для печати

 
Реклама:
LocalBannerNetwork
 
Реклама:
LocalBannerNetwork
 
Реклама:
LocalBannerNetwork
 
Реклама:
LocalBannerNetwork
 
Реклама:
LocalBannerNetwork
 
Реклама:
LocalBannerNetwork
 
Реклама:
LocalBannerNetwork
 
Реклама:
LocalBannerNetwork
 
Реклама:
LocalBannerNetwork
 
Реклама:
LocalBannerNetwork

 
Рассылка:
Ваш e-mail:


подписаться

отписаться

LocalBannerNetwork